Техника "Verbatim" - творческая группа выбирает тему, и начинает опрос тех реальных людей,
которых решено опросить именно для этого спектакля.
Очень важны вопросы. Вопросы - начало будущей концепции спектакля.
Актеры с диктофонами записывают интервью, на репетиции приносят не только расшифровки интервью, но и сценические характеристики персонажа.
Дальше - работа над спектаклем и пьесой.
Ортодоксальный "вербатим" - это когда ни слова не добавлено от авторов. В России все эти первоначальные понятия зажили своей жизнью, и сколько в ТЕАТР.DOC спектаклей, столько своих методов принесения реальной речи персонажей на сцену.
Техника "вербатим", техника "лайф гейм", когда прямо на аудитории разыгрывается жизнь персонажей, собственные изобретения ТЕАТР.DOC - "глубокое интервью" артиста, - погружение в обстоятельства героя, актер присваивает себе документальный материал персонажа и как бы перевоплощается, дает от его имени интервью, отвечает на вопросы зала и т д. Но, как считают все эти техники, заимствованные и изобретенные, - не самодостаточны, это всего лишь инструменты для театральной работы написания пьесы и постановки спектакля.
Театр не держится строгой технологии "вербатим" еще и потому, что это молодая технология, она используется с большим количеством вариантов и имеет много перспектив разнообразного применения в театре. Но вот основа, на которую мы равняемся: интервью. В одном из подходов, интервью берет драматург, при другом подходе - интервью берут только актеры, а драматург знакомится с интервью позднее, в передаче актеров. В любом случае, начиная от подготовки вопросов и до итоговой передачи интервью актерами, главная задача - сдержать собственные силы к пониманию того, что говорят, и отнестись к интервью как ученый к заповеднику.
Стивен Долдри, фрагмент семинара с участниками проекта "Документальный театр" 15 апреля 2000 года в Москве:
"В начале работы ты не знаешь ни тему, ни персонажей: у тебя есть только предмет, который ты изучаешь. И ты должен полагаться на то, что процесс приведет тебя к теме, к персонажам, к сюжету и к структуре. Если ты попытался определить это заранее - в этот момент ты перестал слушать. Процесс работы довольно страшен, потому что ты начинаешь с нуля, и может выйти, что у тебя будут нулевые результаты. Но ты должен довериться себе. Довериться предмету. И - самое важное - довериться людям, у которых ты берешь интервью."
Участники проекта о технологии "Verbatim" А. Зензинов, В. Забалуев:… Вербатим - техника, которая изначально сориентирована на пограничные, крайние состояния. Соответственно, речь - о состояниях, где жизнь и смерть соприкасаются, чувствуют дыхание друг друга. Тюрьма, убийство, изнасилование, трагедии в шахте - все на грани гибели (или - за ее гранью). Один только список тем, за которые взялись молодые драматические писатели, определенно повторяет заголовки рубрики "Срочно в номер", той самой, которая призвана изо дня в день пугать и привлекать читателей "МК".
Им, юным авторам, не страшно копаться в фантомных и самых реальных болях. Натурализм их диалогов, ремарок вроде бы носит прикладной характер. И все же это - натурализм, какого, кажется, прежде авторы, пишущие для театра, себе не позволяли. И этот натурализм представляется как раз той самой естественной платой, которой драматурги платят театру за невнимание к себе. Когда не видишь свое сочинение исполненным и даже вообразить непросто, как это будет смотреться на сцене, начинаешь писать безоглядно. Вот с плодами этой самой безоглядности и приходится иметь дело читателям-зрителям актерских читок.
В реальности этих новых пьес - правда жизни выступает уже не в черноте, не бытовой чернухой, но какими-то ужасами, смертельными болезнями, крайним своим существованием, иссяканием надежд.
А. Родионов:…"Вербатим - просто технология создания пьесы, одна из многих в современном театре, и технология причудливая, специфическая, не самая перспективная и удобная: пьеса делается из интервью актеров с реальными людьми, дословно расшифрованных драматургом и точно воспроизведенных на сцене. Но после маленького семинара театра "Ройял Корт" в Москве осенью 1999 года вербатим стал символом нового в русской драматургии и театре новой пьесы. Это слово употребляют настолько же шире его точного смысла, как употребляли - с любовью и с охотой - слово "реализм" в шестидесятые годы позапрошлого века. Вот примерные толкования нового слова: "*) технологически продвинутое произведение зрелищного искусства, связанное с новой драматургией, содержащее шокирующие элементы, касающееся социально окрашенной реальности, отражающее нестандартный синтаксис разговорной речи, этически и морально неравнодушное (...); **) яркий бытовой случай или необычная жизненная история; ***) разговор или ситуация, в котором слушатель прожил интересный опыт; ****) оригинальное выражение, услышанное в обыденной речи, *****) что-то настоящее, реальное, то, что нарочно не придумаешь".
Документальный театр: до первых вербатимных семинаров эти слова казались парадоксом. "В чем перспектива современной драматургии? - Нон-фикшн." - этот ответ из драматургической анкеты марта 1999 г. был не столько удачным прогнозом, сколько оригинальничаньем.
Часто Встречающимися Вопросами людей, знакомящихся с вербатимом, были: "Это же уже делал Станиславский, когда ходил с актерами для "На дне" на Хитров рынок - (вариант: - Это же уже делал Лев Додин, когда жил с актерами для "Братьев и сестер" в деревне) - так что же тут нового?"
Когда мы стали знакомиться с английскими вербатим-пьесами, с их записью человеческой речи как верлибра, мы узнали в них облик классического "Дознания" Петера Вайса с его монтажом стенограммы суда над нацистами. Опора на документ; социальное неравнодушие и тяга к информационным открытиям; легкое приятие шоковых тем: эти качества сегодняшнего документального театра возрождались в прошлом, и часто очень славно.
Но в вербатиме есть одна маленькая техническая сторона, делающая его новым, никогда не бывшим. От нее - название "вербатим" - латинское "дословно". Единица документальности для вербатима - не факт, а слово. Драматург монтирует речь других людей, не редактируя их речевой индивидуальности.
Вербатим-пьеса - как скольжение по волнам радио. Вы слышите, как сменяют друг друга обрывки голосов со словами логичными и причудливыми, понятными и необъяснимыми, спокойными и наигранными: но в каждом голосе - убедительность и правда существования: у себя на волне он - часть логической истории; у вас в приемнике он - часть головоломки, отнятая от целого - и все равно сохраняющая в себе жизнь. И в этом - залог сохранения жизни в Вашем спектакле: то, почему этот театр в самом деле способен быть документальным.
Английский вербатим - изобретение восьмидесятых, служащее простым и прямым пользователям для репортажного представления о социальной проблеме.
Таковы моноспектакли Анны Девере-Смит начала девяностых - взятые и исполненные меняющей интонации актрисой интервью с десятками участников расовых беспорядков в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе - спектакли, после которых зрители-враги мирились друг с другом.
Таковы "Вагинальные монологи" Ив Энслер конца девяностых - где из интервью женщин об их половых органах сложился крик автора о социальной несправедливости общества к сегодняшним женщинам, а спектакль привел к появлению феминистского культового движения "V-дэй".
Искушенные пользователи обходились с вербатимом куда неожиданнее, пусть и не менее бережно. Кэрил Чёрчилл и Макс Стаффорд-Кларк создали в "Ройял Корте" 1987 года скандальный политический мюзикл "Серьезные деньги", вскоре успешно переехавший на Бродвей. Пьеса о лондонской фондовой бирже и приближающихся перевыборах тэтчеристского парламента - то ли мистерия, то ли фарс, где белый рыцарь мисс Биддульф (владелец блокирующего пакета акций) спасает корпорацию "Альбион" от поглощения злодеем-нуворишем, откровенно похожим на Ричарда III. Речь брокеров и топ-менеджеров звучит как чеканные стихи средневековой пьесы: но это вербатим-интервью, в которых драматург услышала энергию молодого средневекового мира и поэтический размер, спрятанный в обыденной скороговорке. Лабораторный спектакль Стивена Долдри "Язык тела" - технологически тончайший монтаж больших и малых фрагментов интервью мужчин о своем теле. Той весной 1996 года автор и его актеры не стали брать интервью у национальных, расовых, социальных меньшинств, у человека из деревни и у богача, у маленького мальчика и у инвалида; их доноры - только образованные белые лондонцы между 20 и 40 годами, раздевшиеся догола перед одетым актером и рассказавшие для аудиозаписи о всех частях своего тела.
Первые семинары в Москве (чуть позже - в Новосибирске) провели Элиз Доджсон, Стивен Долдри, Джеймс Макдональд, Рамин Грэй из лондонского "Ройял Корта". Это было начало русского вербатима, и им мы обязаны Британскому Совету и "Золотой Маске", впервые привезшему "Ройял Корт" в Россию.
Второй раз изменил судьбу русского вербатима Институт "Открытое Общество" (Фонд Сороса, Россия) - поддержав грантами, а затем - неоднократно - послужив встречам с новыми донорами и партнерами, среди которых - театр заключенных женской колонии строгого режима в Орловской области, и роскошные Горки Ленинские, недавнее святилище ленинского культа, ставшее образцовым современным музеем.
В декабре 2000 драматурги провели первый фестиваль "Документальный театр"; в октябре 2001 - первую лабораторию в Горках Ленинских. В марте 2002 драматурги открыли свой первый театр: маленькую комнату на Патриарших прудах, снятую у кондоминиума жильцов на соросовские деньги: "ТЕАТР.DOC".
Не знаю, почему так много людей, не сговариваясь, любят документальный театр и хотят им - каждый по-своему - заниматься. Но видно, что это увлечение не пройдет быстро и незаметно.
Если сравнить вербатим с фотографией - монтаж, дающий столько возможностей, окажется всего лишь печатью снимка. Вы можете тонировать снимок химикалиями, можете наложить один кадр на другой, сделать коллаж. Но вы не измените то, что у вас на пленке. Это вы выбрали однажды и бесповоротно, когда выбирали объективом кадр и фокус. Этот выбор в вербатиме происходит в момент интервью.
Знаменем октябрьской лаборатории документального театра в Горках стал знак вопроса. Как вопрос дает ответ? Это удивительная загадка. И вопрос, и ответ - высказывания. Но вопрос - высказывание-минус; в том сообщении, которое он несет, заключен вакуум, который вызывает производство другого высказывания: ответа. Вопрос - единственный способ сказать и в то же время не сказать неправды. Существование вопросов - ответ на проблему "мысль изреченная есть ложь": герою стихотворения можно помочь советом: "Спрашивай". Вопрос - это высказывание, содержание которого не сообщает ничего, кроме декларации об отсутствии у говорящего определенного содержания. Что же именно в содержании высказывания-вопроса вызвало определенное содержание ответа, и как можно это сознательно планировать? Вопрос отличается от всех высказываний способностью к размножению. Вопрос - высказывание со способностью вызывать творчество. Вопрос - задача: творческая задача, которую спросивший предложил спрошенному: задача создать текст. Этим творческим упражнением занимаются в повседневности; в речи постоянно происходит творчество - необдуманное, непланируемое, функциональное.
Это творческое происхождение вербатим-текста - видимо, главный источник его художественной ценности. Это значение подтверждается и некоторыми законами вербатим-интервью, направляющими отвечающего на ответы, не использующие его собственные старшие формулировки: избежание историй, которые впервые рассказаны отвечающим прежде и поэтому уже стали привычными; вербатиму нужны новые слова, ответы, которые человек никогда не говорил; первая формулировка того, что живет в его личности. Есть позитивная цель, направленная на умножение мира, его возобновление: чудом вопроса создать в мире то, чего не было только что. Вербатим-пьеса - это сохранение и раскрытие художественности этого приращения.
Процитирую современного режиссера Деклана Доннеллана: "В реальности, когда говорящий начинает высказывание, слушающий не знает, сколько речь говорящего продлится". Это состояние переживается повседневно и привычно: но по его сути, скрывать которую должна привычка к нему, оно и величественно при художественном его осознании.
Вербатим-текст намного ближе к законам реального мира, чем текст авторский; когда вы читаете текст авторской вещи - статьи, пьесы - вы скорее всего читаете в темпе реального чтения текст, складывавшийся намного дольше. Текст вербатим-пьесы ближе к реальному миру тем, что он всегда существовал в близком к реальному временном измерении.
Вопросы - кисточка и краски: краски в маленьких банках, и в коробке со входом в крышке, а за крышкой темнота. Вы закрашиваете красками контур ромашки: всякий из лепестков определенным цветом. Вы окунаете руку с кистью в коробку, кисть вслепую в одну из красок, и потом красите этой краской лепесток, к которому эта краска относится. Вы не сможете знать заранее, в какой банке внутри коробки какая из красок; и будут банки, в которые вам проще попасть кистью, потому что они ближе от входа. Вы поймете скоро наощупь, где стоят какие банки; вы будете представлять себе, куда надо направлять в коробке руку, чтобы взять на кисточку красный, или белый, или оранжевый; и что туда же не надо руку направлять, чтобы не взять на кисточку снова тот цвет, который вы уже нашли. Может быть, будут лепестки, которые вы так и не коснетесь за весь сеанс работы кистью ни разу: банки с красками для этих лепестков стояли в такой стороне, что вам так и не удалось попасть кистью в них.
Отчего вербатим затягивает? Дело в притягательности историй? Или в энергии разговора, в обмене вопросами и ответами, и в том, что неизвестен конец беседы, конец работы, потому что соавтором становятся реальное время, реальное пространство, реальная - и потому бесконечно интересна - связь причины и следствия? Есть и еще причина. Это едва ли не единственное в нашем быту применение интервью, позволяющее не выбраковывать ничего, что заденет интервьюера. Терапевт расспрашивает больного. Но в его записи пойдет прежде всего тот ответ, который касается диагноза. Фольклорист или лексикограф в деревне говорят со старухами - и их сердце разрывается, когда в их рабочую тетрадь закономерно попадает только фольклор и диалектная лексика, а не так их поразивший - хотя, если разобраться, чем? - рассказ о смерти сына шестьдесят лет назад. Кому из тысяч спрашивающих, слушающих ответы и отбраковывающих дорогое тяжелее? Психиатру, социологу - или журналисту? Вербатим - искусство, которому безразлично, была ли в ответе целевая информация и сказана ли в ответе правда. Вербатиму важно только одно: творческое качество ответа. Это единственно правильные ячейки для нашего сита.
Что такое verbatim. Михаил Угаров. OpenSpace.ru, 01.02.2012
Ильмира Болотян. О драме в современном театре: verbatim// Вопросы литературы. – 2004. - № 5. – С. 23-42.